Идеология трампизма изменит США и весь мир

ДзенАлександр ДугинВсе материалыОглавление

• Революция Трампа
• Глубинное Государство и история американского возвышения
• Сэмюэл Хантингтон и приглашение к коррекции курса
• Трамп и Глубинное Государство
• Байден теряет доверие Глубинного Государства
• Глубинное Государство меняет приоритеты
• Трампизм как постлиберализм
• Трампизм как отрицание глобализма
• Трампизм как анти-woke
• Трампизм против миграции
• Трампизм против леволиберальной цензуры
• Трампизм против постмодернизма
• От Хайека к Соросу и обратно
• Противоречия внутри трампизма
• Трампизм и теория поколений
• Геополитика трампизма
• Демонтаж глобалистских режимов в Европе
• Антикитайский консенсус трампизма
• Произраильский тренд трампизма
• Трампизм против латиносов
• Забыть Россию, не говоря уже об Украине
• Пассивная многополярность трампизма
• Внутриамериканская многополярность

Революция Трампа

Сейчас все в России и в мире явно недоумевают: что происходит в США? Лишь немногие эксперты у нас в стране — в частности, Александр Яковенко — на самом деле понимают, насколько серьезны перемены в США. Яковенко совершенно справедливо сказал, что «это революция». Так оно и есть.

Избранный президент Трамп и группа его ближайших сподвижников, прежде всего пассионарный Илон Маск, развили практически революционную активность. Трамп еще не вступил в должность, это произойдет 20 января, но Америку и Европу уже начало трясти. Это идеологическое и геополитическое цунами, которого, честно говоря, никто не ожидал. Многие рассчитывали, что после избрания Трамп — как отчасти было на первом сроке его президентства — вернется к более или менее конвенциональной политике. Пусть и с его харизматическими и спонтанными особенностями. Однако уже сейчас можно сказать, что это не так. Трамп — это революция. Поэтому именно в этот переходный период передачи власти от Байдену к Трампу имеет смысл самым серьезным образом проанализировать: что происходит в Америке? Поскольку там точно что-то происходит — и что-то очень-очень важное.

Глубинное Государство и история американского возвышения

Прежде всего, следует прояснить, как вообще — с учетом могущества Глубинного Государства — Трампа могли избрать? Это требует более масштабного обзора.

Глубинное Государство в США представляет собой ядро госаппарата и тесно связанной с ним идеологической и экономической элиты. Государство, бизнес и образование в США являются единой системой сообщающихся сосудов, а не нечто строго отдельное. К этому добавляются традиционные для США тайные общества и клубы, ранее игравшие роль коммуникационных центров для элит. Весь этот комплекс и называется обычно Глубинным Государством. При этом две главные партии — демократы и республиканцы — оказываются не носителями каких-то особых идеологий, но выражают вариации единого идейно-политического и экономического курса, воплощенного в Глубинном Государстве. И баланс между ними призван лишь корректировать некоторые второстепенные моменты, поддерживая связь с обществом в целом.

После Второй мировой войны США прошли две стадии: эпоху холодной войны с СССР и социалистическим лагерем (1947—1991) и период однополярного мира, или «конца истории» (1991—2024). На первом этапе США были равными партнерами с СССР, а на втором — полностью победили оппонента и стали единственной политико-идеологической мировой сверхдержавой (или гипердержавой). Глубинное Государство — а не партии или какие-то еще институты — стало субъектом-носителем этой неизменной линии на мировое господство.

С 90-х годов ХХ века данное господство начало приобретать характер леволиберальной идеологии. Ее формулой было сочетание интересов крупного интернационального капитала и прогрессистской индивидуалистической культуры. Полнее всего эта стратегия была принята Демпартией США, а среди республиканцев ее поддерживали представители «неоконов». Основной идей была отныне убежденность, что впереди — только линейный и постоянный рост: как американской экономики, так и мировой, а также планетарное распространение либерализма и либеральных ценностей. Казалось, все государства и общества мира приняли американскую модель — политическую представительскую демократию, капиталистическую рыночную экономику, индивидуалистическую и космополитическую идеологию прав человека, цифровые технологии, западоцентричную постмодернистскую культуру. Глубинное Государство в США разделяло эту повестку и выступало гарантом ее воплощения в действительность.

Сэмюэл Хантингтон и приглашение к коррекции курса

Уже с начала 1990-х среди американских интеллектуалов, однако, стали раздаваться голоса, предупреждающие об ошибочности такого подхода в долгосрочной перспективе. Ярче всего эту позицию выразил Сэмюэл Хантингтон, предсказавший «столкновение цивилизаций», многополярность и кризис западоцентричной глобализации. Вместо этого он предложил укреплять, а не размывать американскую идентичность, а также сплачивать другие западные общества в рамках только одной — и уже не глобальной, а региональной — западной цивилизации. Но в тот период казалось, что это — лишь чрезмерная осторожность отдельных скептиков. И Глубинное Государство целиком встало на сторону оптимистов «конца истории» — таких как главный оппонент Хантингтона Фрэнсис Фукуяма. Именно этим и объяснялась непрерывность курса сменяющих друг друга президентов США — Клинтона, Буша, Обамы (далее следовало первое президентство Трампа, не вписывающееся в эту логику) и Байдена. Что демократы, что республиканцы (Буш-младший) выражали единую политико-идеологическую стратегию Глубинного Государства: глобализм, либерализм, однополярность, гегемония.

Подобный оптимистический для глобалистов курс уже с начала 2000-х начал сталкиваться с проблемами. Россия перестала слепо следовать за США и начала укреплять свой суверенитет. Особенно это стало заметно после Мюнхенской речи Путина в 2007 году, событий в Грузии 2008 года, а кульминацией оказалось воссоединение с Крымом в 2014-м и особенно начало СВО в 2022-м. Все это шло полностью вразрез с планами глобалистов.

Китай, особенно при Си Цзиньпине, начал проводить самостоятельную политику, извлекая выгоду из глобализации, но ставя ей жесткий заслон, как только ее логика входила в противоречие с национальными интересами и грозила ослаблением суверенитета.

В исламском мире нарастали спорадические протесты против Запада — как на уровне стремления к большей независимости, так и в отвержении навязываемых либеральных ценностей.

В Индии вместе с премьер-министром Н. Моди пришли к власти правые националисты и традиционалисты.

Стали нарастать антиколониальные настроения Африки, а страны Латинской Америки начали ощущать себя все более независимыми от США и Запада в целом.

Это привело к созданию БРИКС как прообраза многополярной международной системы, в значительной мере независимой от Запада.

Перед американским Глубинным Государством всерьез встала проблема: продолжать ли настаивать на своем и не замечать роста антагонистических процессов, стремясь подавить их через информационные потоки, главенствующие нарративы и, наконец, через прямую цензуру в СМИ и социальных сетях, или принять эти тенденции во внимание и поискать на них новый ответ, изменив базовую стратегию перед лицом реальности, более не соответствующей субъективной оценке ряда американских аналитиков.

Трамп и Глубинное Государство

Первое президентство Трампа выглядело еще случайностью, техническим сбоем. Да, он пришел к власти на волне популизма, опираясь на те круги США, которые все больше осознавали неприемлемость глобалистской повестки и отвергали woke (леволиберальный код с принципами гипериндивидуализма, гендерной политики, феминизма, ЛГБТ*, культуры отмены, поощрения миграции, в том числе и нелегальной, критической расовой теории и так далее). Вот тогда-то в США и заговорили впервые о Глубинном Государстве. Между ним и настроениями широких народных масс возникло нарастающее противоречие.

Но в 2016-2020 годах Глубинное Государство не приняло Трампа всерьез, а сам он на посту президента не успел осуществить структурных реформ. После окончания его первого срока Глубинное Государство поддержало Байдена и Демпартию, продавив выборы и оказывая беспрецедентное давление на Трампа, посчитав, что он является угрозой всему глобалистскому однополярному курсу, которым США следовали уже несколько десятилетий — и в целом с определенным успехом. Отсюда и возник лозунг предвыборной кампании Байдена — Build Back Better, то есть «Давайте построим все еще лучше». Это означало: после «сбоя» первого правления Трампа следует вернуться к осуществлению глобалистской либеральной повестки.

Но все изменилось в период 2020-2024 годов. Хотя Байден с опорой на Глубинное Государство восстановил предыдущую линию, на сей раз ему требовалось доказать, что все намеки на кризис глобализма есть не что иное, как «пропаганда противников», «работа путинской или китайской агентуры» и «происки внутренних маргиналов».

Байден с опорой на верхушку Демпартии США и на «неоконов», пытался представить дело таким образом, что речь идет не о настоящем кризисе, не о проблемах, не о том, что реальность все более противоречила идеям и проектам либерал-глобалистов, а о необходимости усилить давление на своих идеологических оппонентов — нанести стратегическое поражение России, пресечь региональную экспансию Китая (проект «Один Путь — Один Пояс»), саботировать БРИКС и другие тенденции в сторону многополярности, подавить популистские тенденции в США и Европе и даже устранить Трампа (юридически, политически и физически). Отсюда поощрение террористических методов и ужесточение леволиберальной цензуры. Фактически именно при Байдене либерализм окончательно стал тоталитарной системой.

Глубинное Государство продолжало поддерживать Байдена и глобалистов в целом (среди наиболее значимых их представителей в Европе были Борис Джонсон и Кир Стармер, Эммануэль Макрон и Урсула фон дер Ляйен). Предельно активизировались и структуры ультраглобалиста Сороса, не только пронизавшие собой все европейские институты, но развившие бешеную деятельность по смещению Моди в Индии, по подготовке новых цветных революций на постсоветском пространстве (Молдова, Грузия, Армения), по сбрасыванию нейтральных или даже враждебных глобалистам режимов в исламском мире — Бангладеш, Сирия.

Но на сей раз поддержка глобалистов со стороны американского Глубинного Государства была не безусловной, а обусловленной. Байден и иже с ним должны были сдать экзамен, доказать, что ничего страшного с глобализмом не происходит и что речь идет о технических проблемах, которые можно решить с помощью насилия — идеологического, медийного, экономического, политического и напрямую террористического. Судьей выступало как раз Глубинное Государство.

Байден теряет доверие Глубинного Государства

Но Байдену это не удалось. По множеству причин. Россия Путина не сдалась и выдержала беспрецедентное давление — санкций, столкновения с украинским террористическим режимом, который поддержали все страны Запада, вызовов экономике и резкого сокращения продажи природных ресурсов, отрыва от высоких технологий. Все это страна преодолела, и победы над Россией Байдену одержать не удалось.

Китай также не отступил и продолжил торговую войну с США, не понеся критически важных потерь.

Моди сместить в ходе выборной кампании не удалось.

БРИКС провел в Казани, на территории воющей с Западом России, блистательный саммит. Многополярность продолжила свое восхождение.

Израиль, нарушая все правила и нормы, устроил геноцид в Газе и Ливане, обнуляя любую глобалистскую риторику, а Байдену ничего не оставалось, как его поддержать.

И самое главное: Трамп не сдался, консолидировав вокруг себя в небывалом масштабе Республиканскую партию, продолжив и даже радикализировав популистскую повестку. Фактически, вокруг Трампа постепенно сложилась самостоятельная идеология. Ее главным тезисом было то, что глобализм потерпел поражение, а его кризис — это не наветы врагов и не пропаганда, а реальное положение дел. Следовательно, надо продвигаться путем С. Хантингтона, а не путем Ф. Фукуямы, вернуться к политике реализма и корневой американской (шире — западной) идентичности, прекратить эксперименты с woke и извращениями — одним словом, откатить американскую идеологию к заводским настройкам раннего классического либерализма с протекционизмом и изрядной долей прямого национализма. Это стало проектом MAGA — Make America Great Again.

Глубинное Государство меняет приоритеты

Именно потому, что Трампу удалось отстоять свои позиции в горизонте американского идеологического пространства, Глубинное Государство и не дало устранить его демократам. Байден (в том числе и в силу своего интеллектуального угасания) экзамен на Build Back Better провалил, никого ни в чем не убедил — а значит, Глубинное Государство признало реальность кризиса глобализма и старых методов его распространения.

Поэтому на сей раз оно и дало Трампу возможность избраться и даже собрать вокруг себя радикальную группу идеологических трампистов, представленных такими яркими фигурами, как Илон Маск, Дж. Д. Вэнс, Питер Тиль, Роберт Кеннеди — младший, Тулси Габбард, Каш Патель, Пит Хегсет, Такер Карлсон и даже Алекс Джонс.

Здесь главным является следующее: американское Глубинное Государство, признав Трампа, осознало объективную необходимость пересмотра глобальной стратегии США в идеологии, геополитике, дипломатии и так далее. Отныне все подлежит пересмотру. Трамп и трампизм, шире — популизм, оказались не техническим сбоем, не случайным коротким замыканием, а фиксацией настоящего и фундаментального кризиса глобализма и более того — его конца.

Нынешний срок Трампа — не просто эпизод в чередовании демократов и республиканцев, проводящих в целом одну и ту же линию, оберегаемую и поддерживаемую Глубинным Государством независимо от результатов партийных выборов. Это начало нового поворота в истории американской гегемонии. Это глубинный пересмотр ее стратегии, идеологии, ее оформления и структур.

Трампизм как постлиберализм

Теперь присмотримся внимательнее к шаг за шагом проступающим контурам трампизма как идеологии. Вице-президент Вэнс прямо называет себя «постлибералом». Это означает полный и тотальный разрыв с тем левым либерализмом, который утвердился в США в последние десятилетия. Глубинное Государство, вообще не имеющее никакой идеологии, сегодня, видимо, готово пойти на эксперимент с существенным пересмотром либеральной идеологии, если не с ее полным демонтажом. Так, на наших глазах трампизм обретает черты особой самостоятельной идеологии, во многих чертах прямо противоположной доминировавшему до самого последнего времени левому либерализму.

Трампизм как идеология неоднороден и имеет несколько полюсов. Но общий строй его уже более или менее ясен. Прежде всего — трампизм отрицает глобализм, левый либерализм (прогрессизм) и woke.

Трампизм как отрицание глобализма

Трапизм жестко и открыто отвергает глобализм, то есть мышление в масштабе всего человечества как единого рыночного и культурного пространства, где границы между национальными государствами все более стираются, а сами эти государства понемногу упраздняются, передавая полномочия наднациональным инстанциям (как в ЕС). Глобалисты считают, что это должно в скором времени привести к учреждению Мирового Правительства, о чем прямо говорят Клаус Шваб, Билл Гейтс и Джордж Сорос. Все люди земли становятся гражданами мира (космополитами) и получают равные права в контексте единой экономической, технологической, культурной и социальной среды. Инструментами такого процесса, или «Большой Перезагрузки» (Great Reset), могут стать пандемия и экологическая повестка.

Все это совершенно неприемлемо для трампизма. Вместо этого трампизм настаивает на сохранении национальных государств или на их интеграции в цивилизации — по крайней мере в контексте западной цивилизации, где роль США состоит в том, чтобы сплотить вокруг себя Запад. Но сплотить на сей раз не под эгидой либеральной глобалистской идеологии, а под патронажем самого трампизма. Это очень напоминает изначальный посыл С. Хантингтона, ратовавшего за консолидацию Запада в противостоянии другим цивилизациям. В целом это соответствует «реализму» в международных отношениях, признающему национальный суверенитет и не требующему его отмены. Следствием отвержения глобализма является критика вакцинации и зеленой повестки. В этом случае такие фигуры, как Билл Гейтс и Джордж Сорос, воплощают в себе чистое зло.

Трампизм как анти-woke

Не менее жестко трамписты выступают против woke-идеологии, состоящей:

• в гендерной политике и легализации извращений;
• в критической расовой теории, призывающей ранее угнетавшиеся народы мстить белым;
• в поощрении миграции, в том числе и нелегальной;
• в культуре отмены и либеральной цензуре;
• в постмодернизме.

Вместо этих «прогрессистских» и антитрадиционных ценностей либералов трампизм призывает обратиться к ценностям традиционным (для США и западной цивилизации). Таким образом, они конструируют anti-woke-идеологию.

Вместо гендерной теории множества полов провозглашаются только два естественных пола. Трансгендеры и ЛГБТ*-сообщество рассматриваются как маргинальные извращения, а не как социальная норма. Отвергаются феминизм и оголтелая критика им мужского начала и патриархата, а значит, мужское начало и роль мужчины в обществе восстанавливают свое центральное положение. Никто не должен больше извиняться за то, что он мужчина. Поэтому трампизм и называют иногда bro-revolution — «революцией мужчин».

На место критической расовой теории приходит реабилитация белой цивилизации. Но белый расизм свойственен только крайним течениям в трампизме. Обычно дело в нем заканчивается просто отвержением критики белого человека с довольно толерантным отношением к небелым, лишь бы они не требовали от белых обязательного покаяния.

Трампизм против миграции

Трампизм требует жесткого ограничения миграции и полного запрета нелегальных мигрантов с их депортацией. Трамписты требуют единой национальной идентичности: предполагается, что все, кто приезжает в западные общества из других цивилизаций и культур, обязаны принимать традиционные ценности последних, а не оставаться предоставленными самим себе, на чем настаивает либеральный мультикультурализм. Особенно жестко трампизм выступает против нелегалов и потока мигрантов из Латинской Америки, которые на глазах меняют этнический баланс в целых штатах, где латиносы становятся большинством. Кроме того, их тревогу вызывают исламские общины, также постоянно растущие и категорически не принимающие западные установки и требования (особенно с учетом того, что либералы от них этого и не требовали, а, напротив, всячески потакали меньшинствам). С другой точки зрения, преимущественно экономической, трамписты крайне негативно относятся к Китаю и активности китайцев на территории США. Многие требуют прямого отъема у китайцев территорий и производств, которыми они владеют в Америке.

Афроамериканцы большого отторжения не вызывают, но когда они начинают объединяться в агрессивные политические сообщества типа BLM (Black Lives Matter) и превращают преступников и наркоманов в героев (как в случае с Джорджем Флойдом), то трамписты реагируют жестко и решительно. Явно история с Флойдом и его «канонизацией» в скором времени будет пересмотрена.

Трампизм против леволиберальной цензуры

Консолидированно и сплоченно трамписты выступают против леволиберальной цензуры. Под видом политкорректности и противодействия экстремизму либералы построили развернутую систему манипуляции общественным мнением, фактически упразднив свободу слова, — как в мэйнстримных СМИ, так и в социальных сетях, ими контролирующихся. Всякий, кто хоть немного возражал или отклонялся от леволиберальной повестки, немедленно объявлялся «крайне правым», «расистом», «фашистом» и «нацистом» и подвергался эксклюзии, деплатформированию и юридическим преследованиям вплоть до тюремного заключения. Цензура приобрела постепенно тотальный характер, и сам трампизм — наряду с другими направлениями противников глобалистов (прежде всего в России), а также европейскими популистскими течениями или концепциями многополярности — оказался ее непосредственной целью.

Либеральные элиты откровенно считали обычных граждан слабоумными и несознательными элементами общества и переопределяли демократию не как «власть большинства», а как «власть меньшинств». Все, что не совпадало с леволиберальной повесткой, называлось «фэйк-ньюс», «путинской пропагандой», теорией заговора, опасными экстремистскими воззрениями, требующими карательных мер. Так, зона приемлемого резко сократилась, а все, отличающееся от догматики woke, ультралевого либерализма, признавалось недопустимым, преследовалось и блокировалось. Это касалось всех положений либерал-глобализма — гендера, миграции, критической расовой теории, вакцинации и так далее. Фактически либерализм стал тоталитарным и совершенно нетерпимым, а под «инклюзивностью» понимал лишь превращение человека в либерала.

Трампизм радикально все это отвергает и требует возвращения свободы слова, которая в последние десятилетия постепенно была полностью упразднена. Никаких преференций ни одной идеологии отдавать не следует, и сама защита свободы мнений на всем спектре возможных идеологий — от крайне правых до крайне левых — и легла в основу идеологии трампизма.

Трампизм против постмодернизма

Отвергают трамписты и постмодернизм, который обычно ассоциируется именно с «прогрессистскими» леволиберальными направлениями в культуре и искусстве. При этом трампизм пока не выработал собственного стиля и ограничивается лишь смещением постмодернистской культуры с ее пьедестала и призывами к диверсификации культурных поисков.

В целом постмодернизму и присущему ему активному нигилизму трамписты противопоставляют традиционные ценности — религию, спорт, семью, мораль и так далее.

В большинстве своем сторонники трампизма не являются изощренными интеллектуалами и требуют скорее релятивизации постмодернистской диктатуры и пересмотра принципа превращения дегенеративного искусства в норму.

Но отдельные идеологи трампизма, напротив, предлагают перехватить у левых либералов постмодерн как таковой и построить альтернативный постмодернизм — если условно, «постмодернизм справа». Они призывают взять на вооружение принцип иронии и деконструкции, обратив его против леволиберальных формул и канонов, хотя ранее он применялся именно против традиционалистов и консерваторов.

Еще в первую предвыборную кампанию Трампа его сторонники объединились на платформе 4chan, начав серийное производство ироничных мемов и абсурдистских дискурсов, высмеивающих и намеренно провоцирующих либералов. Некоторые из них (например, Кертис Ярвин или Ник Лэнд) пошли еще дальше и выдвинули тезис о «Темном Просвещении», предложив его контрлиберальное прочтение и даже призывая к установлению в США монархии.

В чем-то постмодернистом является второй человек в команде Трампа, во многом обеспечивший его победу, — Илон Маск, соединяющий традиционные ценности и правую политику с футуристическим броском в будущее и акцентом на развитие технологий. В этом же ключе мыслит и Питер Тиль — один из крупнейших бизнесменов Силиконовой долины.

От Хайека к Соросу и обратно

С точки зрения левых либералов, политическая история человечества в последнее столетия двигалась от классического либерализма к его левой и даже крайне левой экстремальной версии. Если классические либералы допускали извращения — но только на индивидуальном уровне — и никогда не возводили их в норму и тем более в закон, то прогрессивные либералы сделали именно это и точно так же, как и старые либералы: начали искоренять любые формы коллективной идентичности, доводя индивидуализм до абсурда.

Можно проследить этот процесс на примере трех знаковых фигур либеральной идеологии ХХ века.

Фридрих фон Хайек, основатель неолиберализма, считал, что надо отвергнуть любые идеологии, предписывающие, что надо думать и делать человеку. Это был все еще старый классический либерализм, воспевающий полную индивидуальную свободу и ничем не ограниченный рынок.

Его ученик Карл Поппер развивал критику тоталитарных идеологий фашизма и коммунизма, перекинув ее также на Платона и Гегеля. У Поппера уже явно различимы тоталитарные нотки. Он именует либералов и сторонников либерализма «открытым обществом», а всех тех, кто думает иначе, называет «врагами открытого общества» и даже предписывает заведомо покончить с ними — еще до того, как они смогут навредить «открытому обществу» или затормозить его становление.

Ученик Поппера Джордж Сорос делает еще один шаг в этом направлении, призывая свергать любые нелиберальные режимы, поддерживать самые радикальные — часто террористические — движения, которые противостоят этим режимам, и нещадно карать, криминализировать и устранять оппонентов «открытого общества» на самом Западе. Сорос объявил своими личными врагами Трампа, Путина, Моди, Си Цзиньпина, Орбана и начал активно (с использованием огромных нажитых спекуляцией капиталов) с ними бороться. Именно он стал организатором цветных революций в Восточной Европе, на постсоветском пространстве, в исламском мире, и даже в Юго-Восточной Азии и Африке. Он полностью поддержал зверские меры по ограничению личных свобод во время пандемии, продвигая принудительную поголовную вакцинацию и жестко преследуя любых ковид-диссидентов. Так новый либерализм стал откровенно тоталитарным, экстремистским и террористическим.

Трампизм предлагает повернуть эту секвенцию Хайека — Поппера — Сороса вспять. И вернуться к началу — то есть к всепозволяющему антитоталитарному и в чем-то классическому либерализму фон Хайека. Некоторые трамписты идут еще дальше и призывают вернуться к корневому американскому традиционализму, предшествовавшему Гражданской войне в США.

Противоречия внутри трампизма

Наш обзор дает представление о самых общих контурах идеологии трампизма. Но уже сейчас постепенно внутри этого общего контекста складываются особые, отчасти антагонистические полюса. Все трамписты в той или иной мере разделяют вышеперечисленные моменты, но акценты расставляют по-разному и иногда даже в ультимативно-антагонистической манере.

Одной из линий водораздела является то, что недавно окрестили «конфликтом правых технократов и правых традиционалистов» — tech right и trad right. Безусловным лидером и символом правых технократов является Илон Маск. Он сочетает технологический футуризм (tech right), знаменитые обещания полета человека на Марс, развитие новых технологий с продвижением консервативных ценностей и активной, наступательной поддержкой правого популизма. Его позиция хорошо известна, и сейчас за ней наблюдает весь Запад.

Маск еще до инаугурации Трампа стал активно продвигать в своей социальной сети X.com новую правоконсервативную повестку, фактически претендуя на замену повестки Сороса. Последний активно плел на мировом уровне леволиберальные сети, подкупая политиков и меняя режимы как во враждебных ему, так и в нейтральных и даже дружественных странах. Теперь за это взялся Илон Маск, и, вероятно, в этом его поддержит Цукерберг, создатель системы Мета**, совсем недавно примкнувший к трампизму и пообещавший отменить woke-цензуру в своих сетях Instagram** и Faсebook**. Маск, создатель системы PayPal Питер Тиль и Цукерберг представляют собой полюс «правых технократов».

Но внутри США среди трампистов уже сложилась группа их оппонентов, представленная, прежде всего, Стивом Бэнноном, бывшим советником Трампа (на первом сроке) по национальной безопасности. Бэннона и его сторонников окрестили «правыми традиционалистами» (trad right).

Конфликт возник из-за предоставления вида на жительство легальным иммигрантам, что поддержал Маск и против чего резко выступил Бэннон. Последний сформулировал позиции американского национализма, сторонники которого также являются важнейшей электоральной опорой Трампа, потребовав усложнения процедур получения американского гражданства и выдвинув тезис «Америка для американцев». Многие поддержали Бэннона, который поставил на вид Маску, что тот примкнул к консерваторам совсем недавно, в то время как американские националисты десятилетиями боролись за эти ценности. Так в трампизме наметились противоречия между правым глобализмом, футуризмом и технократией с одной стороны и правым национализмом — с другой. Эту полемику недавно остроумно осветил американский анти-woke комик Сэм Хайд.

Другая линия противостояния наметилась между произраильскими и антиизраильскими трампистами. Известно, что сам Трамп, вице-президент Вэнс и Пет Хегсет, выдвинутый на пост министра обороны США в новой администрации, относятся к безусловным сторонникам Израиля. Вероятно, избрание Трампа отчасти было следствием его произраильской позиции и полной поддержки лично Нетаньяху. Еврейское лобби чрезвычайно сильно в США.

Но вместе с тем ряд реалистов — таких как Джон Миршаймер, Джеффри Сакс или знаменитый нонконформистский журналист и расследователь Алекс Джонс — категорически не принимают эту сторону трампизма, настаивая на том, чтобы США более трезво отнеслись к раскладу сил на Ближнем Востоке и проводили политику своих прямых интересов, которые с интересами Израиля чаще всего совсем не совпадают.

При этом одни и те же лица в стане Трампа могут занимать разные позиции на этих двух осях. Так, критически настроенный к Израилю Алекс Джонс поддерживает Маска, тогда как противник Маска Стив Бэннон ориентирован на поддержку Израиля.

Трампизм и теория поколений

Стоит сказать несколько слов о теории поколений, разработанной некоторое время назад парой авторов — Уильямом Штраусом и Нилом Хоу. Она в какой-то мере поможет объяснить нам, какое место трампизм занимает в американской политической и социальной истории.

Согласно этой теории, в США можно проследить систему постоянно сменяющих друг друга циклов — больших (около 85 лет, условная длина человеческой жизни) и малых. Каждый большой цикл (saeculum, век) состоит из четырех частей, или виражей (turning). Четыре виража можно рассматривать как четыре сезона. Первый вираж называется «Высота» (High) и соответствует весне. Второй — «Пробуждение» (Awakening) и соответствует лету. Третий — «Расплетание» (Unravel) — соответствует осени. Четвертый — «Кризис» (Crisis) соответствует зиме. Каждый вираж длится приблизительно 21 год. Каждому виражу сопутствует определенное поколение. Поэтому теория и названа «теорией поколений». На нее обычно и ссылаются, когда используют такие выражения, как «величайшее поколение» (1900—1923), «молчаливое поколение» (1923—1943), «поколение бэби-бумеров» (1943—1963), «поколение X» (1963—1984), «поколение Y» (1984—2004) или «поколение Z, миллениалы» (2004—2024).

В теории Штрауса —Хоу 40-50-е ХХ века описываются как первое поколение большого цикла. Это первый вираж «большого цикла», который авторы называют «Высотой». Этот период характеризуется мощной мобилизацией населения, общественным подъемом, укреплением социальных институций. Это эпоха энтузиазма, оптимизма, солидарности и ценностного подъема.

Далее следует второй вираж: 60-70-е ХХ века — «Пробуждение». Это эпоха сосредоточения на внутреннем мире — время хиппи, психоделики, духовных поисков. Параллельно происходит сдвиг в (духовный) индивидуализм, начинается коррозия социальной солидарности. Это период рок-музыки и раскрепощения нравов.

Затем наступает эпоха постепенного разложения — 80-90-е годы ХХ века. Вираж под названием «Расплетание». Происходит переход от духовного индивидуализма к бытовому, материалистическому. Социальность разъедается, приходит в упадок. Хиппи и классический рок сменяют панк (no future), техно и индастриал.

С 2000-х по 2020-е годы реализуется последний вираж — «Кризис». Его маркером является террористическая атака исламских фундаменталистов на Центр Свободной Торговли в Нью-Йорке — 9/11. Далее следуют интенсивные интервенции СЩА в разные точки мира, затем пандемия и война на Украине. Социальная ткань полностью разлагается. Оптимизм улетучивается. Общество стремительно деградирует. Это агрессивная агония завершающегося цикла. У власти находятся совершенно некомпетентные республиканцы или демократы с чрезвычайно низким ментальным уровнем — Буш-младший, нарциссический Обама, глубокий старик в деменции Джо Байден.

Индивидуализм переходит в легализацию извращений. Это и есть эпоха woke с ее гендерной политикой, постгуманизмом, темной экологией.

Таким образом, получается, что выборы 2023 года в контексте теории поколений есть не что иное, как смена века (saeculum). Трампизм здесь представляет собой выход в Новый век и заход на его первый вираж — новую «Высоту» (High). Все тенденции прежнего века, и особенно «Кризиса», упраздняются. Либерализм в форме woke полностью отбрасывается.

Начинается следующий цикл с новыми установками, принципами и правилами. Трамп завершает «Кризис» и знаменует переход к «Высоте».

В момент создания теории поколений к ней было довольно благожелательное отношение критиков. Но когда либералы осознали, насколько серьезно эта теория подрывает их авторитет и идеологию, они опомнились и набросились на нее с бешеной критикой, пытаясь доказать ее ненаучность. Как ни странно, но спор относительно научности или ненаучности определил результат выборов 2024 года и допущение победы Трампа Глубинным Государством. Вероятно, что какие-то звенья Глубинного Государства с «теорией Штрауса — Хоу» ознакомились и нашли ее вполне реалистичной. А раз так, то не стоит удивляться стремительному демонтажу левого либерализма и его структур, не имеет смысла рассматривать трампизм как нечто преходящее и временное, после чего начнется возврат к предыдущей линии. Скорее всего, этот возврат не начнется уже никогда, поскольку сменился большой цикл. По крайней мере, если эта теория верна. А пока она выглядит достаточно убедительно.

Геополитика трампизма

Теперь обратимся к другому аспекту трампизма — к внешней политике. Здесь принципиальным является смещения фокуса с глобальной перспективы на американоцентризм и американский экспансионизм.

Ярчайшим примером этого являются заявления Трампа о присоединении Канады в качестве 51-го Штата, покупке Гренландии, установлении контроля над Панамским каналом и переименовании Мексиканского залива в Американский залив. Все это явные признаки атакующего реализма в международных отношениях и, более того, возврата к доктрине Монро после столетнего доминирования доктрины Вудро Вильсона.

Доктрина Монро XIX века провозглашала приоритетом внешней политики США установление контроля над Северо-Американским континентом и отчасти над Южно-Американским континентом с целью ослабить и вовсе упразднить влияние на Новый Свет европейских держав Старого Света.

Доктрина Вильсона, обозначенная после Первой мировой войны, стала дорожной картой американских глобалистов, поскольку сдвигала центр внимания с США как национального государства к общепланетарной миссии распространения на все человечество норм либеральной демократии и поддержание ее структур в глобальном масштабе. Теперь собственно США отходили на задний план перед лицом интернациональной миссии.

В период Великой Депрессии Штатам было не до доктрины Вильсона, но после Второй мировой войны к этой теме вернулись. В последние десятилетия, по сути, доминировала именно она. В таком случае, конечно, было неважно, кому принадлежат Канада, Гренландия или Панамский канал: ведь везде правили либерально-демократические режимы, контролируемые глобалистской элитой.

И вот сегодня Трамп резко меняет фокус. Теперь снова США как государство «имеет значение» и требует от Канады, Дании и Панамы подчинения уже не Мировому Правительству (которое Трамп, по сути дела, сейчас распускает), но Вашингтону, США и самому Трампу — как харизматическому лидеру периода «Высоты».

Карта США с пятьюдесятью одним Штатом (если считать Пуэрто-Рико), Гренландией и Панамским каналом ярко иллюстрирует этот поворот от доктрины Вильсона к доктрине Монро.

Демонтаж глобалистских режимов в Европе

Самое удивительное, что уже поставило в тупик Запад, — это скорость, с которой трамписты, даже еще не укрепившись у власти, стали реализовывать свою программу на международном уровне. Так, Илон Маск в соцсети Х с декабря 2024 года приступил к активной политике по смещению лидеров, неугодных (трампистам на сей раз) Соединенным Штатам Америки. Раньше этим занимались структуры Сороса в пользу глобалистов. Маск же, не теряя времени, стал проводить аналогичные кампании — но только в пользу антиглобалистов и европейских популистов вроде «Альтернативы для Германии» и ее лидера Алисы Вайдель в ФРГ, Найджела Фараджа в Британии, Марин Ле Пен во Франции. Досталось и правительству Дании, которая не захотела добровольно отдавать Гренландию, и Трюдо в Канаде, воспротивившемуся тому, что его страна станет реальным 51-м Штатом США.

Европейские глобалисты, представляющие собой звенья прежней сети, пришли в полное недоумение и стали возражать против прямого вмешательства США в европейскую политику, на что Маск и трамписты им резонно заметили, что против Сороса и его вмешательства никто не возражал — так примите и нашу версию! Если США — господин мира, то, будьте любезны, подчиняйтесь — так же, как подчинялись Обаме, Байдену и Соросу, то есть Глубинному Государству.

Маск, и, скорее всего, Тиль, Цукерберг и другие держатели глобальных сетей принялись демонтировать глобалистскую систему — прежде всего в Европе — и приводить к власти и поддерживать популистских лидеров, которые разделяют идеи и стратегии трампистов. Проще всего было вписаться в эту модель Венгрии Орбана, Словакии Фицо и Италии Мелони, то есть тем режимам, которые и так делали ставки на традиционные ценности и с разной степенью стойкости оппонировали глобалистам.

Но в других странах трамписты намерены менять власть любыми способами — по сути, теми же, что и их предшественники — глобалисты. Сейчас беспрецедентная кампания развернута Маском против Кира Стармера в Британии, где он выставлен апологетом и даже пособником «распоясавшихся иммигрантских банд пакистанских насильников в Великобритании». Если такой жесткий накат идет со стороны Вашингтона, британцам остается только поверить в это. Нечто подобное Маск начинает развертывать и против Макрона, и против немецких либералов, пытающихся остановить стремительный рост популярности правопопулистской «Альтернативы для Германии».

Европа и так была строго проамериканской, но теперь Вашингтон меняет идеологический курс если не на 180, то как минимум на 90 градусов. И такая резкость для европейских правителей, только что научившихся, как покорные приученные животные в цирке, подобострастно исполнять любое желание хозяина, представляется болезненной. От них требуют немедленно осудить то, чему они служили верой и правдой (вернее, цинизмом и ложью), и переприсягнуть новому трампистскому идеологическому штабу. Кто-то присягнет, кто-то будет противиться. Но процесс запущен: трамписты сносят либералов и глобалистов в Европе. И снова строго по заветам Хантингтона. Трампистам нужен консолидированный Запад как интегрированная геополитически и идеологически цивилизация. По сути, речь идет о создании полноценной Американской Империи.

Антикитайский консенсус трампизма

Другой основательной линией трампистов в международной политике является оппозиция Китаю. Он для них представляет собой совокупность того, что они ненавидят в левом либерализме и глобализме: левую идеологию и интернационализм. КНР воплощает в их глазах и то и другое, и они традиционно связывают это с политикой собственных американских глобалистов.

Конечно, современный Китай — это намного более сложное явление, но антикитайский консенсус трампистов исходит из того, что Китай, как оплот небелой и незападной цивилизации, воспользовался глобализацией в своих интересах и не только возвел себя до статуса независимого полюса, но еще и скупил значительную часть американской промышленности, бизнеса и земли. Делокализация промышленности в Юго-Восточную Азию в поисках более дешевой рабочей силы лишила США их промышленного потенциала, своего индустриального суверенитета, сделав страну зависимой от внешних источников. А обособленная идеология Китая делает его заведомо неуправляемым со стороны Вашингтона.

Всю вину за китайское чудо трамписты взваливают на собственных глобалистов, и Китай попадает в ранг их главного врага.

По сравнению с Китаем Россия представляется вопросом десятистепенным и пока просто пропадает с экранов. А Китай превращается во врага номер один. И снова вся вина за мировой непорядок приписывается американским глобалистам.

Произраильский тренд трампизма

Вторая важнейшая тема трампизма во внешней политике — это поддержка Израиля и крайне правых в Израиле. Мы видели, что это не является консенсусом среди самих трампистов, где присутствует и антиизраильский сегмент, но в целом основной вектор является произраильским. Это основывается на протестантской теории иудеохристианства, предполагающей приход иудейского Мошиаха как момент обращения евреев в христианство, и на общем отвержении ислама. Исламофобия трампистов подпитывает их солидарность с Израилем (и наоборот), что в целом создает один из важнейших векторов их политики на Ближнем Востоке.

В этом смысле наиболее активный в своей антиизраильской политике шиитский полюс ислама видится трампистам как наибольшее зло. Отсюда жестокое неприятие Ирана, иракских шиитов и хуситов Йемена, а также алавитов Сирии. Трампизм имеет жесткую антишиитскую направленность и в целом лоялен правому и крайне правому сионизму.

Трампизм против латиносов

Фактор латиносов является важнейшим с точки зрения внутренней политики США. И снова здесь важен С. Хантингтон, который еще несколько десятилетий назад обратил внимание на то, что главной угрозой североамериканской идентичности и ее ядерному типу WASP (White Anglo-Saxon Protestant — Белый Англосаксонский Протестант) более всего угрожают именно потоки латиноамериканской иммиграции, имеющей совершенно иную — католико-латинскую — идентичность. До какого-то момента, утверждает Хантингтон, англосаксы могли переплавлять в системе плавильного котла другие народы, но с массовыми потоками латиносов это более невозможно.

Отсюда мигрантофобия приобретает в США более определенный вектор — неприязнь к массовой миграции именно из стран Латинской Америки. Против этой волны Трамп на первом сроке своего президентства и начал строительство Великой Стены.

Это определяет отношение трампистов и к странам Латинской Америки: они видят в них, обобщенно левых и столь же обобщенно — источник криминальной миграции. Возвращение к доктрине Монро означает, что США должны более жестко контролировать страны Латинской Америки. Это напрямую ведет к эскалации отношений с Мексикой и, в частности, определяет требование установить полный контроль над Панамским каналом.

Забыть Россию, не говоря уже об Украине

Россия в международной политике трампистов представляется маловажным фактором. Им не присуща идеологическая и априорная русофобия, как глобалистам, но и больших симпатий к России они не испытывают. Среди трампистов есть некоторое количество русофилов, считающих, что Россия является частью белой христианской цивилизации и преступно и опрометчиво толкать ее дальше в китайские объятия. Но таких меньшинство. Для большинства трампистов Россия просто не имеет никакого значения. Экономически она серьезной конкуренции не представляет (в отличие от Китая), диаспоры в США у нее нет, а конфликт с Украиной является чем-то региональным, несущественным, и ответственность за него несут глобалисты (враги трампистов).

Конечно, хорошо было бы прекратить конфликт на Украине, но, если это быстро не удастся, решать этот вопрос трамписты предоставят европейским глобалистским режимам, которые надорвутся и ослабнут в таком противостоянии. А это только на руку трампистам.

Украина же вообще не является чем-то важным и значимым и может иметь смысл только в общем разбирательстве коррупционных авантюр администрации Обамы и Байдена.

Конечно, в российско-украинском конфликте трамписты в большинстве своем не занимают пророссийской позиции, но и поддержка Украины, особенно в том беспрецедентном масштабе, как это было при Байдене, для них исключена.

Пассивная многополярность трампизма

Стоит рассмотреть отношение трампизма к многополярности. Едва ли теория многополярного мира полностью для них приемлема. Трампизм — это новое издание американской гегемонии, однако однополярность здесь имеет совершенно иное содержание и иную природу, нежели у глобалистов. В центре мировой системы стоят США и их традиционные ценности — то есть белый христианский Запад, довольно патриархальный, но одновременно и признающий свободу, индивидуума и рынок. Всем остальным предлагается или следовать за Западом, или оказаться вне его зоны процветания и развития. Это уже не инклюзивность, а ограниченная эксклюзивность. Запад — это клуб, в который еще надо очень постараться, чтобы вступить.

Поэтому трампистов совершенно не заботят иные цивилизации. Если те настаивают на своем — пусть. Им же хуже. Но вот если хотят примкнуть к Западу, им предстоит сдать серию серьезных экзаменов. И все равно они останутся обществами второго сорта.

Иными словами, это не активная и утвердительная многополярность, а пассивная и разрешительная (пермиссивная): мол, не можете быть Западом, будьте самими собой. Трамписты не собираются строить многополярный мир, но ничего против него не имеют. Он и так возникнет по остаточному принципу. Не всем дано быть Западом, а остальные могут либо стремиться к этой цели, либо согласиться с тем, чтобы оставаться самими собой.

Внутриамериканская многополярность

Важнейшим элементом идеологии трампизма является его обращенность прежде всего к внутренним проблемам США. Тезисы MAGA и America first всячески это подчеркивают. Поэтому с феноменом многополярности трамписты сталкиваются не столько во внешней политике, сколько во внутренней. Да, они стремятся установить гегемонию США на новых идейных основаниях, но внутренняя политика для них остается приоритетом. И с многополярностью как самостоятельными цивилизациями трампизм сталкивается прежде всего внутри самой Америки.

В теории многополярного мира речь идет о семи основных цивилизациях: западной, русско-евразийской, китайской, индийской, исламской, африканской и латиноамериканской.

Они образуют структуру гептархии, где отдельные полюса уже консолидированы в Государства-Цивилизации, а другие находятся в виртуальном состоянии. Именно это (с добавлением японско-буддистской цивилизации) и описывал Хантингтон. Во внешней политике трампизм не слишком озабочен гептархией. В отличие от глобалистов у трампистов нет самоцели саботировать процесс многополярности и атаковать БРИКС, но и продвигать многополярность они также явно не заинтересованы. Поэтому наиболее чувствительной гептархия становится во внутренней политике. И вот здесь, напротив, ее присутствие ощущается довольно остро. Речь идет о массовых и подчас весьма значительных диаспорах в США. Так как нормы woke и инклюзивности отменены, в США снова можно свободно говорить о расах, этносах и религиозных идентичностях.

Большой проблемой, как мы уже видели, становится латинская диаспора. Она угрожает самой WASP-идентичности США, которую активно размывает. Отсюда логически вытекает демонизация всего, связанного с латинством: этнической мафии, потоков иммигрантов через стену, распространения наркотиков латиноамериканскими картелями, торговли живым товаром и так далее. Латинская Америка представлена внутри США, и этот образ в целом — негативный и деструктивный. Поэтому латиноамериканский полюс заведомо будет рассматриваться в отрицательных тонах, что уже начинает сказываться в эскалации отношений с Мексикой. Доктрина Монро, к которой переходит Трамп, предполагает безоговорочное доминирование США в Новом Свете, что явно противоречит формированию в Латинской Америке самостоятельного полюса. Здесь трамписты будут более или менее радикальны.

Вторым внутренним фактором является поднимающаяся китаефобия. Китай — главный экономический и финансовый конкурент США, а присутствие мощного китайского фактора в самой североамериканской экономике только многократно обостряет тему. Этот полюс гептархии внутри и вовне США также будет рассматриваться через призму враждебности.

Исламский мир для правых американских консерваторов традиционно является противником. Отчасти исламобофией определяется и безусловная поддержка Израиля, какими бы экстремальным ни были его действия. Мусульманские общины широко представлены в самих США и на Западе в целом, и в глазах трампистов — это враг.

Совершенно иным является фактор Индии. В США сегодня существует огромная индийская диаспора, а в некоторых секторах, в частности в Силиконовой долине, индусы вообще преобладают. Индусами являются такие ближайшие сподвижники Трампа, как Вивек Рамасвами и Каш Патель. У вице-президента Вэнса жена индуска. А Тулси Габбард, этнически будучи маори с Гавайев, приняла индуизм как религию. И хотя националистический сегмент трампистов — в частности, Стив Бэннон и Энн Каултер — стал недавно выступать против роста влияния индусов в США и в окружении Трампа, в целом отношение к Индии как полюсу внутри и вовне США у трампистов позитивное. Более того, они не скрывают стремления сделать именно Индию главной опорой дешевого промышленного труда вместо Китая. То есть к индийской цивилизации отношение здесь скорее позитивное.

Проблема Африки как таковой трампистов не сильно волнует, но этот полюс осмысляется в первую очередь через проблему афроамериканцев внутри США. Их расовая консолидация в оппозиции белым, чему способствовали глобалисты, видится как угроза. Поэтому здесь, пожалуй, преобладает фактор дальнейшей ассимиляции афроамериканского сегмента и противодействие его обособлению. Это коснется и упорядочивания миграции из самой Африки в США.

Еще одним членом гептархии является Россия. Но, в отличие от всех остальных цивилизаций, присутствие русских в США чрезвычайно ограничено. Никакой этнической массы они не представляют и чаще всего полностью интегрируются в социокультурные системы США, сливаясь с белым населением наряду с представителями других европейских народов. Поэтому Россия как полюс трампистами осмысляется с трудом и чаще всего в ретроспективе. СССР была в свое время главным геополитическим оппонентом США и Запада в целом. Иногда это образ проецируется на современную Россию, но этот враждебный образ настолько активно эксплуатировался глобалистами на предыдущем этапе, что полностью исчерпал свое негативное содержание. Для нового курса трампимстов Россия скорее безразлична, чем враждебна. Хотя есть и полюса — как русофобский, так и русофильский (менее широко представленный).

Отношение к многополярности, таким образом, у трампистов будет во многом предопределяться внутриамериканскими процессами.

Итак, трампизм — это идеология. Она имеет как политико-философские, так и геополитические измерения. Постепенно она будет выражаться все резче и яснее, но уже сейчас нетрудно обозначить ее основные черты.