ДзенАлександр ЯковенкоВсе материалы
Несомненно, последние переговоры Уиткоффа в Кремле создали определенную позитивную динамику в деле завершения развязанной Западом против России войны на Украине политико-дипломатическими средствами, к чему Москва всегда была готова. К этому не был готов Запад, который сделал ставку на недостижение Россией заявленных целей СВО, что можно было бы расценить как ее «стратегическое поражение». В противном случае Западу пришлось бы признать собственное геополитическое поражение поистине исторического масштаба — на уровне поражений Наполеона и Гитлера, но уже всего коллективного Запада от одной России, без всяких коалиций, которые замутняли бы значение происходящего.
Достаточно вспомнить, что на стороне Наполеона была вся континентальная Европа (без Англии), а в Антигитлеровской коалиции в итоге оказались Лондон, Париж и Вашингтон, участвовавшие в перевооружении Германии после прихода там к власти нацистов в рамках политики «умиротворения Гитлера», которая на деле открывала восточное направление агрессии Берлина, включая Мюнхенский сговор и сдачу всей Чехословакии, аншлюс и фальшивые гарантии Польше накануне 1 сентября 1939 года. Был сорван и план заключения Восточного пакта, который гарантировал бы границы восточных соседей Германии.
На этот раз речь идет о чистом результате, лишенном, к тому же, разного рода идеологических коннотаций: историческая Россия против исторического Запада, обретшего свое единство по итогам Второй мировой войны, когда Германия и Япония оказались под американской оккупацией. Почти как в первой половине XIII века, когда восточную политику коллективного Запада определяла Римская церковь, рассматривавшая русских «схизматиками». И начало тогдашнему «натиску на Восток» было положено взятием Константинополя крестоносцами в 1204 году.
К сожалению, дипломатическая история показывает, что только силой оружия, к чему нас вынудили и сейчас, Россия может отстаивать свои интересы. Но даже тогда еще было непросто выиграть мир. Так в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов наши войска остановились в предместьях Стамбула из-за опасений, что вся Европа выступит против нас, как это было в Крымскую войну 1853-1856 годов. И все равно условия прелиминарного Сан-Стефанского мира с турками были пересмотрены на Берлинском конгрессе 1878 года, когда нам пришлось поступиться существенной частью плодов своей победы. Нечто аналогичное просматривается в политике европейских столиц и сейчас, когда Европа открыто встала на путь подготовки войны с Россией.
Поэтому главная задача состоит в том, чтобы прекращение огня стало частью пакетного решения по условиям не только будущего двустороннего мирного договора, но и трансформации внешнего контекста урегулирования на Украине, имея в виду создание такой архитектуры европейской безопасности, которая гарантировала бы реализацию принципа ее неделимости на континенте и давала бы гарантии безопасности как Украине, так и России. Именно так ставила вопрос Москва в декабре 2021 года, предложив США и НАТО проекты соответствующих соглашений, которые были отвергнуты с порога, явно в надежде, что Украина при западной поддержке сможет нанести нам «поражение на поле боя» — эта риторика продолжалась в западных столицах до конца 2023 года. Эти внешние институционально-правовые гарантии, включая признание новых границ, тем более необходимы, что нынешний киевский режим недоговороспособен, и если Трампу нужно ускорить процесс завершения боевых действий, то он должен довести данный императив до сознания союзников.
Поэтому перед Россией стоит непростая задача надежно обеспечить достижение целей СВО, которые бы устранили первопричины конфликта и обеспечили бы прочный мир в Европе на условиях того, что не расходится с декларированными «европейскими ценностями». Прежде всего в части недопущения существования Украины как националистического этноцентричного государства образца межвоенного периода (как справедливо считают эксперты, логика этой «проектности» сократит территорию Украины до трех западных областей), ее демилитаризации в условиях военно-политического нейтралитета, федерализации (что составляет общий тренд для Европы) и гарантий прав меньшинств, в том числе языковых.
Будет необходимо обговорить формат и сроки такого комплексного урегулирования, а также материальные гарантии соблюдения Киевом взятых обязательств, причем в полном осознании наличия множества «подводных камней». Так, недавний доклад британского Королевского института международных отношений «Четэм Хаус» о черноморской стратегии Лондона делает особый акцент на судьбе Одессы и в целом обеспечении выхода будущей Украины к морю, что в принципе напоминает замысел Крымской войны, по итогам которой мы потеряли право иметь флот и крепости на Черном море.
Сейчас же вся Европа, а не только британские военные, оказались заложниками своей антироссийской политики, ввязавшись в украинскую авантюру, не будучи готовы к прямому конфликту с Россией. И если они опасаются его перелива за границы Украины уже сейчас, в том числе в контексте совместных с Минском плановых учений «Запад 2025», а не в 2030 году, когда они перевооружатся, то Вашингтону будет просто уговорить их не рисковать действиями за рамками НАТО.
Кстати, Трамп заявлял, что не верит в «российскую агрессию» против Европы — вот ему и карты в руки! Не менее важно и то, что президент США считает войну на Украине «войной Байдена», а значит, и Америки, то есть ему и договариваться с нами о ее завершении: Киев тогда не обязательно является самостоятельным игроком.
Надо также четко понимать, что у американцев могут быть свои виды на нормализацию отношений с нами. Бывший политсоветник Трампа Стивен Бэннон в недавнем интервью японской «Иомиури» заявил, что российская политика Трампа — это «Никсон наоборот», то есть разыгрывание Москвы против Пекина. Иначе, считает он, Америке «грозит конфликт (с Китаем) минимум на сто лет» (!). Тогда нам лучше обойтись вообще без нормализации, так как такие «завышенные ожидания» предсказуемо приведут к кризису в наших отношениях с США, причем разочаруются они очень скоро. Тем более что политика нынешней администрации только укрепляет единство стран БРИКС и более узких форматов его участников, таких как РИК (Россия, Индия и Китай), ИБСА (Индия, Бразилия и ЮАР) и теперь планы Бразилиа обговорить с Пекином и Нью-Дели, как противостоять санкционному давлению Вашингтона.
Из этого следует, что Москва, наученная горьким опытом ведения дел с западными столицами, никуда не спешит. Мы получим то, что нам принадлежит по праву, или силой оружия, или политико-дипломатическими средствами. Последнее предпочтительно — только и всего.